Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
КАГУРА - японские древние мистерии
КАГУРА - японские древние мистерии, связанные с религиозным культом Синто. Возникли в 7-8 вв. и к 9-Ю вв. приобрели наиболее законченную форму. Истоки Кагура восходят к народным земледельческим игрищам (возделывание риса) и культу Солнца. По форме исполнения К.танцевальная пантомима, в древности сопровождавшаяся пением двух небольших хоров (полухорий) в форме вопросов и ответов (реже пением ведущего жреца и хора). Кагура сопровождалась также игрой на барабанах и флейте, наиболее старинные представления - игрой на кото (щипковый инструмент). Исполнители Кагура- жрецы, впоследствии актеры-профессионалы. Содержанием Кагура служит миф о богине солнца Аматэрасу, в основе которого лежит идея умирающего и воскресающего бога. Действующие лица обязательно держали в руках атрибут (торимоно): священную погремушку (судзу), храмовое приношение (гохэй), мотыгу, удочку, листья тутового дерева и др. Представления Кагура происходили в древности прямо на земле (позднее были перенесены на специальную храмовую сцену - К.-дэн). Наиболее древняя Кагура состояла из 75 актов, действие начиналось ночью и заканчивалось на рассвете.
Синтоистское жречество, использовавшее Кагура как средство идеологического воздействия, придавало представлениям большую пышность; появляются парчевые и шелковые костюмы, маски, парики и др. театр. реквизит. Кагура сохранились до настоящего времени, но в несколько измененной форме. Самый популярный вид современных храмовых Кагура - танец синтоистской жрицы (мико), заимствованный из мифа о Солнце, исполняющей его с судзу или с гохэй. в К. принимают участие жрецы, актеры-профессионалы, иногда исполнителями бывают прихожане данного храма (удзико). К. исполняются на храмовых площадках, на подмостках, воздвигнутых специально вблизи храмов вне храмовой территории. Иногда Кагура принимают вид массовых народных представлений, в которых разыгрываются комические или нравоучительные сценки, имеющие характер светского развлекательного зрелища.
A Japanese priestess "Miko" dances to pray for his success in business.
She danced at Imamiya Ebisu Shrine in Osaka Japan.
Kagura Dance at Sumiyoshi Shrine, Osaka.
Кагура (kagura) - "ублажение богов" (дословный перевод слова), в синтоистской религии древней Японии - ритуальный стриптиз, высвобождающий мистическую энергию йони и направляющий её на мирные цели ( в том числе и на религиозные, поскольку боги любят стриптиз ещё больше, чем люди, и первой исполнительницей кагуры была богиня - Амэ-но-Удзумэ). Главная же цель кагуры - из мрака жизни сделать праздник. С повышением уровня жизни обряд кагуры, как, впрочем, и все другие обряды синто, превратился в чопорную церемонию, лишившись своей шаманской энергии и практического смысла.
Театр Кагура - древнейшее из традиционных японских сценических действ. Первые письменные упоминания о нем относятся к IX в. н.э. Первоначально Кагура развивался как один из ритуалов религии Синто, как форма поклонения древним японским богам. На русский язык слово "кагура" можно перевести как "музыка богов" или "музыка для богов". При храмах устраивались красочные представления, во время которых наряженные в ритуальные костюмы и маски жрецы и жрицы под аккомпанемент музыкальных инструментов исполняли ритуальные танцы и даже целые представления, где обыгрывались синтоистские мифы - например, миф о вызволении из пещеры богини солнца Аматэрасу-но Оомиками, миф об убиении змея Ямато-но Ороти и др. Обычно же представление Кагура посвящалось именно главному божеству храма, в котором происходило действо.
Хотя Кагура предназначались не столько для людей, сколько для богов, эстетическая сторона этого театрализованного действа получила самостоятельную значимость. С течением времени Кагура стал восприниматься не только как ритуал, но и как театр. Постепенно возникло множество разновидностей Кагура, каждая из которых имеет характерную локальную специфику. В настоящее время театр Кагура очень популярен в Японии и считается одним из важнейших феноменов национальной традиции, хотя в недалеком прошлом был момент, когда традиция Кагура была едва не утеряна. Сценические принципы, развившиеся в рамках традиции Кагура, стали основой и для других традиционных японских театральных форм, например, Но и Кабуки.
Синтоистский культовый танец с демонстрацией грудей и гениталий, исполняемый женщинами во время религиозных обрядов в в храмах и святилищах. Это ритуальное искусство было известно в Японии с VIIIв. и именовалось также как «ками-асоби» - «утехи богов». Согласно древнему мифу, первая кагура была исполнена богиней Амэно-удзумэ для того, чтобы выманить богиню солнца Аматэрасу из грота, куда она скрылась, обидевшись на одного из молодых богов. Амэно-удзумэ плясала перед пещерой на перевернутом чане, распустив завязки своей одежды, и боги громко смеялись, гладя на ее пляску. Услышав общий смех, Аматэрасу заинтересовалась и выглянула из
грота; тут сильный бог Амэно тадзикарао схватил ее за руку и вытащил наружу.
[]
Богиня солнца Аматэрасу. В ее руках сфера с полумесяцем, в которой заключен лунный заяц.
Японские историки национального сценического искусства обычно начинают свой отсчет с упоминания об Удзумэ. Так именовали японскую богиню радости и счастья последователи синтоистской религии. У Удзумэ (ее полное имя — Амэ-но Удзумэ-но Микото) были и другие достоинства. Она, например, гарантировала людям, попившим воды из ее источника, несокрушимое здоровье.
Впрочем, зенита своей славы Удзумэ достигла в тяжелые для жителей Японии дни, когда Аматэрасу — богиня Солнца, — обидевшись на своего беспутного братца Сусаноо, затворилась в пещере. На землю пал мрак. Многими способами пытались боги выманить Аматэрасу на небосвод, но удалось это лишь Удзумэ, исполнившей перед входом в пещеру озорной танец. Пританцовывая, она обнажила свое тело, что вызвало поистине гомерический хохот собравшихся у пещеры богов. Попытавшаяся понять, в чем дело, богиня Солнца приоткрыла дверь своего убежища, ее тут же схватили за руки и вытянули из пещеры наружу. Солнце опять появилось на небе. Так изложены мифологические события на страницах первого письменного памятника японской литературы «Кодзики» («Записи о деяниях древности»), составление которого относят к 712 году. Возможно, именно так древние жрецы и летописцы интерпретировали случившееся солнечное затмение. Но для нас сейчас важнее другой аспект — первое упоминание о танце, исполненном в Японии перед зрителями.
Что хорошо для богов, не повредит и людям. На Японском архипелаге первые элементы сценического искусства воспроизводили ставший знаменитым танец Удзумэ. Постепенно репертуар расширялся, сформировался танцевально-вокальный жанр кагура (дословно: божественная музыка). Некоторые специалисты утверждают, что танцы кагура стали исполняться в Японии с IX века. Но, судя по всему, это произошло много ранее, в период формирования государства Ямато (III–VI вв.). По своей сути, это порождение сугубо национальной культуры, еще не «подпорченной» (или, если хотите, еще не «улучшенной») иностранным влиянием.
Исполнялись эти ритуальные танцы с единственной целью — развлечь и умилостивить синтоистские божества, чье расположение способно принести людям здоровье и благосостояние, хороший урожай и удачу на охоте, одним словом — счастье. Ритуал в определенной степени носил и очистительный (от скверны) характер. Подобные действа организовывали, как правило, на освященной земле — в границах того или иного синтоистского храма или в императорском дворце, причем иногда принародно, а чаще единственными зрителями представления оказывались сами боги. Танцоры в масках и пышных одеждах под музыку флейт, барабанов и деревянных трещоток изображали тот или иной сюжет из японской мифологии, например, упомянутый выше танец Удзумэ, подвиги иных богов.
Представления в жанре кагура — танцы в масках под аккомпанемент хора и древних музыкальных инструментов — совершали по самым различным, но социально-значимым поводам на протяжении всего года. Танцоры средствами своего искусства, грубого и простого, воспроизводили перед зрителями не только сцены из упомянутой выше древней мифологии, но и сюжеты из народных сказок, легенд.
Действо почиталось священным, поэтому площадку для танцев зачастую огораживали соломенными канатами, отпугивавшими нечистую силу, и даже возводили небольшой алтарь. Перед началом представления жрецы проводили ритуал «очищения» площадки, поскольку ожидалось, что в танцах примут непосредственное участие божества синтоистского пантеона, укрывающие свои лики под масками. Костюмы для представлений были очень дорогими. Их делали из парчи, сшитой золотыми и серебряными нитями. На спинах вышивали изображения зверей — настоящих или мифологических. Маски готовились из папье-маше, после чего их раскрашивали, придавая им образ того или иного бога. Исполнять танцы кагура было позволено только синтоистским жрецам. Лишь в 1867 году это ограничение было снято, и доступ к этому искусству получили простые люди, местные жители.
Постепенно наметилось размежевание танцев на две основные группы. К первой — микагура — относятся представления, исполнявшиеся при императорских дворах, во дворцах или храмах, связанных с правящей династией. Все остальные танцы, происходившие в менее престижных местах, например, в деревенских храмах, стали именовать сато кагура. В дальнейшем сато кагура подразделились на мико кагура, Идзумо кагура и сиси кагура.
Miko (shrine maidens) blessing the bamboo branches said to give good fortune to their owners. My new host parents, Takao and Yasuko Saito, wave to me at the end.
Различались они тем, что в ритуалах мико кагура принимали участие женщины — синтоистские жрицы, в Идзумо кагура исполнители танцевали с определенными предметами в руках, а сиси кагура включали в себя «танец львов».
Конечно же, было немало и иных географических, исторических, художественных и социальных различий. Появился даже такой вид кагура, где все роли исполняли не люди, а куклы. Это, кстати, свидетельствует об отсутствии жестко прописанных ритуалов, что позволяло этому жанру развиваться в соответствии с требованиями времени, хотя, естественно, и в определенных рамках. Так, в кагура в наши дни исполняются песни на современном языке, в отличие от театров Но и Кабуки, чьи актеры ныне вынуждены общаться со сцены со зрителями на языке средневековой Японии. Более того, сейчас в представления в жанре кагура включаются не только истории на ветхозаветные мифы и сказки, но и достаточно современные темы.
Примечательна и еще одна особенность кагура: исполнители танцев и песен, выступая в неофициальной обстановке, время от времени пытаются вовлечь в происходящее на сценической площадке зрителей, детей, то есть придать представлению интерактивный характер. Пожалуй, менее всего изменились с течением времени костюмы исполнителей — маски и пышные парчовые робы, в которых, по представлению многих японцев, когда-то одевались боги, императоры и придворная знать.
С начала VIII века японцы стали проводить весенние и осенние праздники, которые называли утагаки (или кагаи). Происходило это на плоских вершинах гор или на морском берегу. Собравшиеся пели, танцевали, закусывали, обменивались стихотворными приветствиями. Позднее ряд таких стихотворений был включен в «Манъёсю» и другие поэтические сборники.
Но по мере распространения в стране религиозных воззрений буддизма и сопровождавших его проявлений континентального искусства, сугубо национальные виды — кагура, утагаки — стали отступать перед импортными новинками. Наступала новая эпоха в японской культуре.
[]
Одежда
В основном при исполнении кагура предпочтение отдается одеждам красного, желтого и белого цветов. Автор связывает этот выбор с земледельческой магией и ассоциациями с солнцем, светом и огнем.
Поверх кимоно, которое заправляется в хакама различных видов (сасибакама, кобакама, огути-бакама, хангири), чаще всего надевается специальная накидка «тихая». Это накидка «с широкими прямыми рукавами, прямоугольной спиной, скрепленной с рукавами высоко у плеч и двумя узкими полами впереди, скрепленными только с рукавами у плеч, без боковых швов». Изначально «тихая», по мнению ряда исследователей, выглядела несколько иначе и была частью крестьянского рабочего костюма. И лишь позже стала «священной очистительной одеждой жриц синтоистских храмов»
Атрибуты (торимоно)
Характерной чертой кагура является так называемое «тэ-ни моно-о моцу» или «держать в руках вещь». То есть у исполнителя кагура обязательно должен быть в руках какой-либо атрибут (а то и несколько). Существует список торимоно, насчитывающий 22 предмета.
1) Сакаки – ветка священного дерева сакаки является самым распространенным из торимоно. В зависимости от вида кагура, они могут символизировать различные предметы и явления. Так, например, в Инари-дзиндзя во время ночного празднества жрец танцевал перед пылающим костром с двумя ветками, согнув одну кольцом, символизирующим солнце, а другую держа прямо, изображая ею меч.
2) Митэгура - это старинное название современных гохэй или хэй — вырезных, бумажных священных символов, бумажных, вотивных приношений, украшающих в изобилии синтоистские храмы – пучти белой бумаги особо вырезанной и особо сложенной. Обычно они употребляются в танцах, носящих очистительный характер, как в танцах «мисоги-но май» — «танце очищения» или в церемонии — «о-хараи» — великого очищения, а также, когда происходит очищение самого места действия.
New Year's Day at Taga Taisha Shrine in Shiga Prefecture, Japan. Stage dances and entertainment were performed. Photos herе
3) цуэ — посох, как видно, в настоящее время, не очень распространенный атрибут, так как нигде, и даже в исследованиях Кодзра Юкити, много времени посвятившего изучению кагура, о нем не имеется никаких сведений.
4) Саса — бамбук (бамбуковые листья) употребляется обычно во время обряда, именуемого юдатэ, когда жрица-мико танцует вокруг кипящего котла и, опуская в кипящую воду бамбук, брызгает этой водой на себя и вокруг себя.
5) Юми — лук часто выступает как атрибут некоторых божеств.
6) Тати — меч, употребляется во время танца жрицы-мико, часто употребляются даже два меча сразу.
7) Хоко — копье, чаще всего с копьем танцует так называемый ханатака или, как его еще называют, тэнгу — лесной дух, на что мы уже указывали выше. Танцуют с копьем также демоны-божества, именуемые бни.
8) Хисаго — ковш, черпак, употребляется чаще всего в специальных танцах, именуемых сякусимай или в мисоги-но май — танцах, изображающих очистительное орошение водой, как это имеет место в префектуре Сайтама.
9) Кадзура — вьющееся растение — имеет употребление в специальных танцах с кадзура — так называемых кадзура-но май, но, как видно, старинного употребления и не особенно употребительно теперь, так как в имеющихся работах о кагура о нем ничего не сказано.
10) Бон — поднос; бон-но май —танец с подносом. Обычно во время представления на этот поднос кладут рис и рассыпают его, имитируя сеяние риса в земледельческих работах.
11) Самбо — священная подставка, на которую кладут рис и во время представления рассыпают его. Обычно употребляется в сан-май-но-кагура в кагура рассыпания риса, то есть употребление по сути аналогичное предыдущему употреблению подноса-бон.
12) Мики — священное вино. В префектуре Нагасаки, в храме Сува-дзиндзя имеется специальный мики-но май — танец с вином
13) Кагами — зеркало — символ солнца, употребляемое обычно в представлениях, изображающих миф о сотворении японских островов, где встречаются на небесном мосту два божества — Идзанаги и Идзанами, представляющие собой символ мужского и женского начала.
14) Канадзути — молот, употребляемый, как пишет Кодэра, в танцах, связанных с кадзи — кованием.
15) Кува — мотыга, которая, по-видимому, является древнейшим атрибутом, и, реже встречается, чем другие, так как в описаниях ка-гура, имеющихся в нашем распоряжении, ее нет, и только Кодэра указывает, что она употребляется в храме Титибу в танце — амадзукури-но май (танец изготовления яшмы).
16) Сика-но цунэ — оленьи рога употребляются, по рассказам Кодэра Юкити, в провинции Мусаси, в храме Титибу-но дзиндзя во время танца сикаура-но май (танец гаданья на оленьих лопатках).
17) Магатама — изогнутые камни, драгоценности, которые фигурируют в храмах в виде священных украшений у костюма жреца и употребляются, как пишет Кодэра Юкити, в том же храме Титибу-но дзиндзя, в провинции Мусаси, в храмовых представлениях.
18) Кува-но ха — листья тутового дерева, которые также употребляются во время представлений в храме Титибу-дзиндзя.
19) Утидэ-но цуги — молот, выбивающий счастье и богатство — обычная принадлежность бога Дайкоку — божества покровителя земледельцев, всегда изображаемого в культе с молотом в руках. С этих же молотом это божество всегда выступает в представлениях кагура.
20) Цурисао — удочка — принадлежность божества покровителя руболовов — Эбису, который всегда выступает и в культе и в представлениях кагура с этим атрибутом.
21) Судзу — погремушка — самый распространенный атрибут в кагура, обычно всегда встречается во время танца храмовой жрицы — мико. Имеет форму металлического стержня с лакированной красной ручкой с тремя поперечными, металлическими, разной величины кругами, расположенными вокруг стержня на равном расстоянии друг от друга с подвешенными к ним бубенчиками (на нижнем кольце — три, на среднем кольце — пять и на верхнем — семь). Лакированная красная ручка у концов отделана металлическими украшениями. К верхней части ручки за металлическое кольцо прикреплен толстый шелковый красный шнур с двумя особыми узлами посередине и двумя кистями внизу.
22) Доги — веер — также один из очень распространенных атрибутов, непременная принадлежность персонажа, изображающего старца — «окина».
Original from Nico Nico Douga
Этим небольшим перечнем исчерпываются все атрибуты, встречающиеся в кагура.
Сцена
Те сцены кагура, которые считаются наиболее древними, расположены сбоку от главного входа в храм, и в этих случаях считается, что боги сами показываются в танце, как в шаманских плясках, когда имеет место вхождение божественного духа в танцующего. Сцены же позднейшего типа расположены прямо против главного входа в храм, и в этих случаях объясняют, что кагура подносится богам в качестве жертвоприношения.
Пели птицы, синие горы встали на цыпочки, пытаясь поймать последние лучи заходящего солнца. В святилище уже было много народа. Шум, веселье, детский лепет - казалось, весь город собрался здесь в этот тихий осенний вечер. Все приготовления к представлению были закончены, служители разжигали костры, а в воздухе витал едва уловимый аромат свежей древесины. В этой праздничной атмосфере терялось чувство реальности, все ощущали себя участниками мистерии, главными действующими лицами которой были Боги.
Ритуальные танцы "кагура" - "забавы богов" - древняя синтоистская традиция. Мистерии устраивали во время синтоистских праздников и церемоний в святилищах. Было известно о двух видах кагура - официальных, которые проводили в крупных святилищах Исэ, Идзумо, в императорском дворце, и народных, наподобие тех, которые устраивали в небольшом городке Цубамэ префектуры Ниигата, где автору довелось побывать.
Впервые упоминания о кагура появились в японских источниках в IX в., ритуальные танцы были проведены на церемонии объявления нового девиза правления в 859 г. С 1075 г. по приказу императора Сиракава кагура устраивали в императорском дворце ежегодно в декабре. Как прямой потомок богов император лично участвовал в церемонии открытия. Он осматривал зал, в котором должно было проходить представление, и давал свое высокое согласие на начало церемонии. Кагура проводили в зале синтоистского святилища или в специально отведенной для этого комнате императорского дворца. Примерно с конца XII в. для представлений стали строить помосты вне зданий. Затем над помостом возвели и крышу, как над сценой театра Но. В этом виде помост для кагура дошел до наших дней.
Кагура берут свое начало в японской мифологии. Благодаря танцу и песням богини Удзумэ-но микото жители неба смогли выманить Аматэрасу из небесного грота. Удзумэ-но микото украсила голову ветвями деревьев, в одной руке она держала шест с бубенчиками, в другой - пучок молодых листьев бамбука с привязанными полосками ткани, которым размахивала над собой. Именно эта сцена из мифа была символично сыграна в первых представлениях.
С момента возникновения кагура появилось множество танцев, сюжетом которых был не только миф о сокрытии в гроте, но и миф о сотворении японских островов и другие эпизоды из жизни Богов. К началу ХХ в. при святилище в Исэ составили традиционный классический список из 37 танцев. Часть из них была посвящена ритуальным предметам: священному дереву сакаки, синтоистским бубенцам, мечу, луку для стрельбы, тканям и т.д. Другая часть танцев рассказывала о персонажах мифов: Идзанами и Идзанаги, Сусаноо, Удзумэ-но микото и других богах. Только в Исэ и императорском дворце исполняли полный список танцев.
Народные кагура существовали во многих районах страны, в них отражалась самобытность местных традиций. Такие представления назывались неофициальными и не вносились в общий перечень.
"Общество сохранения кагура" города Цубамэ с момента своего основания гордилось тем, что оно продолжало традиции классического варианта мистерии. Благодаря архивам святилища и активной помощи жителей города были восстановлены 30 танцев. Как было установлено еще в ХI в., представления проходили в течение трех вечеров. В IХ - Х вв., по сведениям хроник, кагура длились семь или даже десять дней. Ход всей мистерии не изменился за многие века, и до сих пор практически одинаков, где бы кагура ни проводились, во дворце или в деревне.
С наступлением сумерек главный служитель святилища вынес на помост шест, с прикрепленными к нему ветвями дерева сакаки и полосками белой сложенной бумаги, ознаменовав начало представления. Как только он скрылся за пологом, раздались тихие ритмичные звуки барабанов, затем к ним присоединилась флейта фуэ и хитирики, и последним вступил кото. Музыкантов с самых ранних времен обычно было пять, хотя строгих правил на этот счет не существовало. Они играли мелодию со сложным ритмическим рядом, в которую флейты вносили гармоничные акценты, то тусклые грустные, то яркие радостные. На слух европейца эта мелодия казалась монотонной и скучной, но для японцев в ней заключался мир вековых традиций, божественного спокойствия. Мелодии для всех танцев были разные, но ритм мог быть одинаковым.
Большинство танцев сопровождались пением. Текст песен невозможно было разобрать на слух не только потому, что они исполнялись на старояпонском языке, но и из-за особого стиля исполнения, принятого также в театре Но. Глубокое и протяжное гортанное пение всегда являлось важным дополнением к образу персонажа, находившемуся на сцене. Сборники песен были написаны еще в середине Х в., и на протяжении долгого времени они дополнялись и исправлялись. Так дошли тексты песен для тридцати танцев, некоторые из которых были внесены в "Собрание старых и новых песен Японии". Например, во время танца под названием "Сакаки" исполняли текст такого содержания:
Как прочные листья
(Душистого) сакаки,
Что не увядают
И при восьмикратных морозах,
Вечно юны девы, что служат богам...
Классические танцы кагура всегда исполняли девушки, служившие в святилищах. В большинстве хроник говорилось, что всего принимало участие в представлении восемь девушек. В крупных святилищах сохранилась именно эта традиция. В деревенских представлениях постепенно стали участвовать и мужчины-служители, исполнявшие танцы об изгнании злых духов, о сражении Сусаноо с драконом. Движения всех танцев были просты, неторопливы и символичны.
В народных танцах кагура очень часто использовали маски, заимствованные из Саругаку - народных развлекательных представлений. Чаще всего это были маски злодеев, героев, духа Тэнгу. Кроме того, в деревенских мистериях в завершении каждого дня после "танцев богов" показывали небольшие сценки, наподобие фарса кёгэн. В конце такой сценки ее герои - два веселых старика и женщина-кругличка - разбрасывали с помоста сладости и рисовые лепешки моти. Японцы считали, что это дары богов, которые приносят счастье, удачу и исполнение желаний. Святилище получало эти сладости от тех, кто накануне делал подношения богам по случаю праздника. Больше всего этому радовались, конечно, дети, которые еще долго хвалились друг перед другом тем, что смогли поймать.
Так закончился последний день представлений, и святилище постепенно пустело. Служители гасили огни, музыканты собирали инструменты. На гладком деревянном полу в беспорядке лежали костюмы для кагура, некоторые из них хранились в святилище уже два века, но все равно выглядели, как новые. Парча и шелк загадочно мерцали в неярком желтом свете фонарей. Пожилой служитель начал аккуратно разбирать весь этот ворох. Он брал в руки вещи и рассказывал об истории каждой из них.
С древности священнослужители танцевали в обычных храмовых одеяниях, и особых костюмов для кагура не было. Лучшего выбора представить было невозможно - божественные танцы исполняли в священной одежде, изготовленной по строгим правилам. В ранних японских хрониках встречалось выражение "божественная несшитая одежда". Это отнюдь не означало, что для ее производства не использовали иглу и нитки. Ткань для таких одеяний не разрезали по горизонтали, ее сшивали только по вертикальным линиям. Полотнища материи оставались цельными, что символизировало первозданную нетронутость и чистоту. Синтоисты верили, что такая одежда, связывает человека с богами и охраняет его душу от злых духов. Ткань для шитья (по крайней мере, для нижнего слоя одеяний) тоже использовали особую - из волокон пуэрарии. Иероглиф, которым записывали название этого растения, нередко заменял само слово "ткань". Синтоистский костюм развивался вместе с национальной одеждой, но по-прежнему неизменными оставались принципы его изготовления.
Ткачество, заимствованное из Китая еще на заре истории Японии, изначально считалось занятием богов. Аматэрасу была искусной ткачихой. Когда в покои Аматэрасу ворвался Сусаноо, она ткала небесную материю, что являлось ее обычным занятием на досуге. На узорчатых тканях, которые она создавала, расцветали диковинные цветы, появлялись прекрасные птицы. Аматэрасу ткала ткань Мира, благодаря чему он становился разнообразнее.
Когда Удзумэ-но микото, танцующая перед гротом, стала срывать с себя одежду в экстатическом трансе, ее пояс развязался и длинными лентами вился вокруг танцующей богини.
Остальные жители Неба украсили ветви деревьев полосками белой и голубой ткани, сотканной из волокон пуэрарии, которой приписывались магические свойства. Аматэрасу как истинная мастерица не смогла сдержать любопытства и выглянула из пещеры, чтобы рассмотреть, что это была за ткань. Впоследствии именно эти ленты материи стали прообразом одного из основных синтоистских атрибутов - полосок белой сложенной бумаги (гохэй), которыми обозначают священные предметы, места, используют в церемонии очищения.
Вместе с ткачеством в Японии распространился миф о ткачихе и волопасе - звездах Веге и Альтаире. Он тоже пришел из Китая и еще раз подтверждает, что боги имели непосредственное отношение к производству тканей. День встречи влюбленных на "Сорочьем мосту" отмечается повсеместно в Японии как праздник Танабата, но это еще и День богини-ткачихи Орихимэ, покровительницы всех ткачей. В этот день ветви деревьев украшают полосками разноцветной материи.
До сих пор идут споры о том, когда же Дзимму привез на территорию Японии тутовое дерево, но нет сомнения, что это произошло еще до нашей эры. В хрониках 188 г. говорится, что китайский император подарил правителю страны Ва (древнее название Японии) коконы шелкопряда. С тех пор сады тутового дерева выращивали при императорском дворе. Разведением шелкопряда и ткачеством занимались исключительно императрицы и принцессы, считая это занятие единственно подобающим для потомков богов. При императоре Юряку (456 - 479 гг.) для этого были выстроены особые покои императрицы, где стоял ее ткацкий станок.
При дворе императора Ингё (412 - 453 гг.) была введена должность "Великий глава рода ткачей" (хатори-но мурадзи), который заведовал гардеробом правителя. Его главной обязанностью был контроль соответствия тканей и одежды правилам синтоистского ритуала. Благодаря контактам с Кореей и Китаем искусство производства тканей быстро развивалось. Ткачей из этих стран всегда принимали при дворе японских правителей с высокими почестями, именно они стали основателями сословия ткачей - хаторибэ.
В древности узорчатые ткани имели такую же ценность, как золото и драгоценные камни. Они в процессе использования приобретали еще большую ценность. Такие ткани являлись вторыми по значимости подношениями синтоистским божествам. Они считались живыми вещами, потому что были сотканы руками человека, который вложил в них определенный смысл. Если человек создавал ткань с добрыми мыслями, то вещи, сшитые из нее, несли добро, поэтому к процессу ткачества японцы всегда относились очень серьезно и никогда не брались за него, пребывая в плохом настроении.
Три императорские регалии - зеркало, меч и яшма - испокон веков были обернуты в несколько слоев материи. Синтоисты верили, что вещь может потерять душу, если ее тщательно не упаковать. Поэтому, чтобы сохранить священную душу регалий, их никогда не разворачивали, лишь по мере необходимости меняли верхний слой парчи. Ткань для этого ткали старинным способом с определенными орнаментами, которые являлись оберегами от темных сил. В связи с этим же верованием в эпоху Хэйан (VIII-XII вв.) в аристократической среде распространился чрезвычайно многослойный костюм. Женская придворная одежда иногда насчитывала до 20 слоев, каждый из которых отличался по цвету, создавая великолепные неповторимые сочетания.
Ранний анимизм, наделявший душой все вещи и живое, проявился в том, что с древности цветам, орнаментам и элементам одежды приписывались различные магические свойства. Красители часто изготавливали из лекарственных растений, поэтому и цвета наделялись сакральным значением. Трава мурасаки, из корней которой получали лиловую краску, применялась как кровоостанавливающее средство, а лиловый цвет считался болеутоляющим. Верили в благотворное влияние на здоровье синего и розового цвета.
Красный цвет считался полезным для кровеносных сосудов и имел свойство оберегать от злых духов. Впоследствии люди верили, что красный цвет способен уберечь от пожара. Если загоралось какое-то строение, то на соседних зданиях вывешивали красную ткань, чтобы обмануть духа огня и отвести пламя от жилища. Пожарные тоже нередко надевали красную одежду. Выбор цвета зависел от приписываемых ему свойств, ткани окрашивали не только потому, что это было красиво, но и потому, что цвет был оберегом для человека.
Символы синто в основном связаны с природой, ее гармонией и естественностью. Сезонность пронизывает все стороны жизни и искусства. Мотивы времен года воплощались в цвете, орнаменте, сочетаниях. Цвета одежд и их названия определялись периодами цветения растений. Отраженная в орнаменте природа давала человеку возможность ощутить единение с ней и внутреннюю гармонию. Красота одежды неразрывно связывалась с красотой природы. Большинство орнаментов для кимоно были взяты из традиционных сюжетов четырех времен года, которые широко распространились в живописи.
Орнамент и цвет кимоно и всех его принадлежностей, включая пояс, должны отражать сезон года и тем самым гармонировать с окружающим миром. Выбирая кимоно, женщины всегда выбирали орнамент, соответствующий сезону, благодаря этому они более чутко воспринимали малейшие изменения, происходившие вокруг. Сэй Сёнагон так описала один из осенних нарядов придворной дамы эпохи Хэйан: "Дама казалась настоящей красавицей... на ней была нижняя одежда из густо-лилового шелка, матового, словно подернутого дымкой, а сверху другая - из парчи желто-багрового цвета осенних листьев, и еще одна из тончайшей прозрачной ткани. Пряди ее волос, волнуемые ветром, слегка подымались и вновь падали на плечи. Это было очаровательно... Да, она умела глубоко чувствовать!.."
Правила сезонности присутствовали и в мужском костюме, с единственной разницей, что в их распоряжении существовало не так много сезонных цветов и орнаментов. Мужчины уделяли не меньше внимания узорам на своей одежде, чем женщины. Изображая на одеяниях, например, цветы сакуры, владелец верил, что приобретет такую же стойкость, как это дерево.
С приходом к власти военного сословия в конце ХII в., самураи вырабатывают главный принцип этого периода: "Безупречный внешний вид - безупречный дух". Два понятия определяли друг друга. Этот принцип был призван держать человека самодисциплинированным и высокоморальным, хотя, конечно, внешняя безупречность не всегда являлась показателем высокой нравственности. Чистота была одной из этических норм самурайства. Представители военного сословия верили, что физическая чистота человека, опрятный вид, костюм, соответствующий кодексу, могли очистить дух воина, его разум и воспитать в нем человеколюбие и уважение к долгу.
Японцы с давних времен верили, что одежда способна менять не только внешний облик человека, но и его дух. В сказке "Повесть о старике Такэтори" приемная дочь дровосека должна была вновь вернуться на луну, откуда она прилетела. Для этого ей необходимо было переодеться в лунное платье, надев которое, Кагуя-химэ стала бы похожей на всех лунных жителей и забыла обо всем, что с ней происходило на земле. Без этой одежды она не могла подняться в небо. В театральных представлениях Кабуки и Но широко используют прием с быстрой сменой одежды, когда необходимо показать скрытую сущность героя.
Комплекс верований, связанных с одеждой, сформировался к VIII в. В средневековой литературе, особенно в ранней поэзии, осталось очень много упоминаний об этих обрядах, традициях и суевериях. Чтобы всегда любить и помнить друг друга в разлуке, люди обменивались нижней одеждой. Считалось, что благодаря такому обмену, они поддерживают друг с другом духовную связь на расстоянии.
Одежду, что в знак памяти дала
Моя любимая,
Я вниз надену,
До дня, пока вдвоем не буду с нею,
Одежду эту не сниму.
Был обычай класть друг другу в изголовье свои рукава, поэтому во время разлуки верили, что, если положить себе под голову вывернутый рукав, то приснится любимый человек.
Каждой ночью, как ложусь,
В изголовье я кладу
Белотканый твой рукав...
И нет ночи ни одной,
Чтоб не видел я во сне
Милую мою жену.
Обычай махать вслед уходящему человеку существует у многих народов, а чтобы фигуру было лучше заметно издалека, в Японии махали рукавом, вместо европейского платка. Если же хотели, чтобы кто-то поскорее вернулся, то выходили на обозреваемое место с отогнутыми рукавами.
...Все стоишь ты у ворот,
Прислонившись,
И зовешь,
Отгибая рукава.
По обрядам, связанным с беременностью и родами, женщины должны были носить определенные одеяния. После того, как беременность становилась заметной, полагалось надевать специальный пояс красного или белого цвета (ивата-оби). [8] За несколько дней до родов весь дом, где находилась будущая мать, завешивался внутри белой тканью, и все, кто был в доме, надевали белые одежды. В своем дневнике Мурасаки Сикибу писала о приготовлениях к рождению ребенка во дворце: "Еще не наступил рассвет 10-го дня, как покои государыни уже преобразились, а сама она перебралась на помост, закрытый белыми занавесями". Такое белое убранство дома меняли только на 100-ый день после рождения.
На 3,5,7 дни новорожденному подносили дары, чаще сладости и одежду. В один из этих дней проводили обряд надевания первого платья - "Кисо хадзимэ", при котором младенца торжественно облачали в его первый наряд, сшитый из пояса, который мать носила во время беременности. Эта одежда охраняла малыша от злых духов в первые три месяца после рождения, так как в этот период он еще не был представлен богам, и они не могли его защитить. В 3-4 года проводился обряд надевания юбки или штанов, в зависимости от пола ребенка, а в 12-14 лет девочке повязывали складчатый шлейф (мо), и с этого момента она считалась взрослой и готовой к замужеству. За многие века эти обряды трансформировались в современный праздник "ситигосан".
Пояс-химо, тонкий и длинный шнурок или тесьма, с древних времен имел особое значение. Его название произошло от двух иероглифов - хи-мо - "священная вещь, прикрепленная к юбке-мо". Священной вещью он стал опять же в мифе об Аматэрасу. Когда она вышла из грота, жители неба заперли богиню во дворце и окружили его веревкой "симэнава" из рисовой соломы. Эта веревка стала одним из главных синтоистских символов, а в одежде она соотносилась со шнурком, которым подпоясывали костюм.
В поэтической антологии "Манъёсю" содержится большое количество стихов, в которых, так или иначе, упоминается пояс и связанные с ним обычаи, что наглядно показывает глубокий смысл, вкладываемый японцами в эту часть костюма. Слово "свадьба" на японском языке звучит как "связанные вместе", а китайский иероглиф "завязывать" имеет также значение "давать жизнь человеческой душе".
Пояс считался амулетом, охранителем души, а узел на поясе - символом верной любви. Японцы верили, что он связывает людей с богами. Расставаясь, супруги завязывали друг другу пояс и клялись сохранять верность до возвращения. Влюбленные дарили друг другу пояса, сделанные своими руками, веря в то, что этим они связывают свои души.
...Не развязывал я шнур,
В одиночестве я жил...
Пояс-химо был частью верхней одежды, но постепенно он приобрел сакральное значение и его, как любой амулет, стали скрывать от чужих глаз. Пояс никому не показывали, кроме мужа или жены. Вместе с традицией скрывать пояс-химо появился оби - более широкий (до 10 см) пояс, он стал частью декора одежды. При завязывании банта, единственного украшения женского костюма, в эту процедуру вкладывали всю душу и любовь. В VIII в. оби ненадолго вышел из обихода, его начали использовать вновь только в IX в.
В древности члены одного рода завязывали свои пояса одинаковыми узлами, которые стали прототипами фамильных гербов. Веревку с такими знаками использовали для обозначения своей территории в неосвоенных местах. Веря в то, что пояс-химо и узел дают защиту богов, человек мог заночевать где угодно в одиночку, окружив себя веревкой с завязанными на ней личными узлами.
На протяжении веков через соблюдение синтоистских традиций японцы пытались оградить себя от злых духов и получить защиту богов, и сейчас они продолжают чувствовать эту связь с богами и стараются сохранить ее. Это чувство постепенно проникает в саму человеческую сущность, и люди стремятся к правильности действий, мыслей, следованию ритуалу и обычаям общества, к повышению своего духовного и нравственного уровня.
За неспешным интересным разговором с пожилым служителем незаметно пролетело время. Ночь давно охватила город, звезды сверкали в небе, где-то среди них сияла и Вега-Ткачиха. Жизнь на Небе ничем не отличалась от жизни на земле. В ней тоже были свои праздники с песнями и танцами и будни, проходившие в трудах и заботах. Главный служитель наглухо запер ставни алтаря и погасил последний фонарь. Боги и люди ушли отдыхать, чтобы с рассветом опять продолжить творить ткань Мира.
В рамках Чеховского фестиваля открылся первый "Японский сезон" в Москве. Начали с истоков: в театре "Школа драматического искусства" японцы показали "Хаячинэ-такэ-Кагура" – древнейшие ритуальные танцы своей страны. Их вполне современной сдержанности дивилась ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА.
Первый "Японский сезон" в России – симметричный ответ первому "Русскому" – в Японии, прошедшему в конце прошлого года. Обе страны считают, что им есть что сказать друг другу, и отныне "сезоны" будут регулярными – год у них, год у нас. Первый "Японский" удачно вписался в Чеховский фестиваль – этот мощный двухмесячник ежегодно взбаламучивает и без того бурную театральную жизнь столицы, так что японские труппы будут пользоваться повышенным вниманием. Программа рассчитана на все вкусы: к старинным театрам но и кабуки добавлены современные танцкомпании "Рейко Ното" и Batik, а кульминацией станет ростановский "Сирано де Бержерак" в постановке инициатора обменных "сезонов" режиссера Тадаси Судзуки.
Первый же японский вечер был отдан древнему искусству "Кагура", выросшему из шаманских плясок и до сих пор являющемуся ритуалом. Оно по-прежнему служит "утешению духов" и признано "народным культурным наследием нематериальной формы первой степени". Любопытно, что до сих пор "Кагура" исполняют простые крестьяне, а не профессиональные артисты. Для сохранения "Хаячинэ-такэ-Кагура" ("Кагура горы Хаячинэ") создана ассоциация, призванная содержать в неприкосновенности четыре десятка танцев (самому молодому из них полтысячелетия). В Москву ассоциация привезла программу "Ямабуси-Кагура" – разновидность ритуального танца, с помощью которого лет 800 назад монахи-отшельники ямабуси ("таящиеся в горах") изгоняли злых духов из крестьянских домов.
В соответствии с исторической правдой антураж перенесенного в Москву танцритуала скуден: "сцена" выгорожена четырьмя деревянными столбиками, между которыми натянуты веревки с бумажными ленточками. Жрецы-актеры поочередно вылезают из-под задника, испещренного символами черного полотна. Танцы сопровождает закулисная флейта или человеческий голос, но, как в любом шаманьем плясе, главное тут – ударные: железные тарелочки и барабан (музыканты чинно сидят на подушках рядом с импровизированной сценой).
Главный элемент костюма заклинателя духов – высокий шлем с детским петушком на макушке и огромными "петушиными" сережками, мотающимися как уши слона. Главное оружие – веер и короткая кисть, похожая на малярную. В воинственных танцах обнажают и мечи. Впрочем, никакой рубки джигитов не дождетесь: мечами только вращают, помахивают и грозят. Танцуют либо в масках (вполне злодейских – красных или черных, искаженных устрашающей гримасой), либо с открытыми лицами, зато головы обвязаны белым полотном. Можно предположить, что иногда артисты изображают птиц – то домашних курочек, то диких журавлей. На средних пальцах солистов – белые кустики коротких ленточек неизвестного назначения. Словом, если бы ритуальные танцы сопровождались пояснительной лекцией о назначении того или иного предмета, вечер оказался бы куда более захватывающим.
Потому что пять древних танцев выглядели по-монашески аскетично: жестко регламентированные жесты рук, сдержанные притоптывания-припадания, внезапные приседания, редкие прыжки, резкие, кратковременные кружения. Все очень неторопливо. Комбинации движений повторяются по пять раз, так что когда на шестой происходит что-то новенькое (типа раскрывания веера), это производит впечатление почти что фуэте. Самым напряженным оказался финальный "Танец вопрошенной богини" с деревянной головой льва, олицетворяющей бога Гонгэн. Лакированную голову водрузил на себя один из актеров. Другой, держась позади, манипулировал длинным хвостом ткани, приделанным к голове, чтобы первый не запутался во время пируэтов. Голове с поклоном подносили выпить и закусить, она с удовольствием щелкала пастью и кланялась в ответ. И сразу стало очевидно, что вежливость современных японцев имеет глубоко ритуальные корни.
Источник
Источник: http://www.animeworld.ru/forum/ |
| Категория: Народные танцы Японии / Folk dance of Japan | Добавил: Tiana (20 Октября 2011)
|
| Просмотров: 3970
| Рейтинг: 0.0/0 |
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ] |
 |
